Имя персонажа:
Revenant | Ревенант.

Возраст, дата и место рождения:
37 лет, 21.04.1983; Сидней, Австралия.

Место проживания:
В удачные дни — под надежной крышей; в настоящий момент удобно расположился близ бункера «избранных» у Александры.

Лояльность и занятость:
Лидер мародеров. В свое время покинул «Новое начало».

Уровень подготовки:
IV — физически сильный и выносливый человек, обладающий всеми необходимыми навыками для выживания.

Биография:
Тропинка вихляет туда-сюда, ветки хрустят под ногами, по лицу то и дело мажут влажные после дождя листья. Он хватается за перья папоротника, оставляя на них багровые следы, и упрямо бредет дальше. В грязных пальцах остаются зеленые ошметки. Это наталкивает на мысль.
Из хлопковой рубашки получается несколько неровных лент. Он выгребает из сердцевины папоротника мягкую кашицу, которой залепляет длинные узкие порезы. Тратить время на остановки опасно, но потеря крови или заражение раны означают неминуемую смерть, так что из двух зол приходится выбирать меньшее. Он заматывает руку, потом ребра и поврежденное бедро и старается сосредоточиться, чтобы окружающий мир прекратил отплясывать сальсу.
Нужно идти.

Обоняние возвращается раньше остальных чувств. Пахнет костром, и мылом, и антисептиком. Разлепить ресницы удается с третьей попытки; у склонившейся над ним женщины — тревожные морщинки на лбу и внимательные зеленые глаза. Она называет себя Клэр и спрашивает, как зовут его.
— Ну и? Скажешь хоть слово или будешь молчать?
Так он становится Выжившим. Ревенантом.

На ферме полно работы. Клэр с отцом изо дня в день спорят об одном и том же: Клэр настаивает, что он должен уйти как можно скорее, старик говорит, что они вот-вот перестанут справляться, и лишняя пара рук в хозяйстве уж точно не помешает. Защитить границы участка не так-то просто. Ревенант силен; это и преимущество, и проблема.

Рейдеров четверо. Одному из них Клэр вышибает мозги выстрелом из дробовика почти в упор. С другим разбирается ее отец. Двое, забыв о добыче, пытаются удрать; спустя час Ревенант приносит оба тела из леса, в котором беглецы надеялись затеряться, и по очереди швыряет Клэр под ноги. Она смотрит так, словно ждет, что он предложит засолить мясо на зиму.

Людей мало-помалу становится больше. Клэр учит его ставить ловушки на кроликов — Ревенант показывает, как одним движением выдернуть руку из плечевого сустава. И вправить обратно.
На себе.

Однажды она снова спрашивает, как он попал на ферму. За напускной небрежностью он чует настоящий интерес и сомнение, как будто Клэр пытается начать ему доверять, но никак не может. Ворошить надежно похороненное прошлое неприятно и больно, и все-таки он хочет, чтобы у нее получилось.
— Это, это и это, — отмечает слова прикосновениями к зарубцевавшейся коже, — сделала моя сестра.

Монотонная работа выматывает, а развлечений кругом не так уж много. Иногда он тайком прикладывается к бутылке — алкоголь на ферме по большей части находится под запретом, но любое правило, было бы желание, можно обойти. Все остальное быстро надоедает: шахматы и книги наводят сон, азартные игры в мире, где полностью обесценились деньги, тоже теряют смысл, карточные фокусы с объяснениями наскучивают после второго же раза. Он проводит вечера на дежурстве и порой трахает Селесту, которая впивается зубами ему в плечо, чтобы не привлечь внимание своим скулежом.
В конце мая мертвецы раздирают ее, зачем-то выбравшуюся за ограду в одиночестве, на лоскуты, и на ферме воцаряется подавленная тишина. Ревенант копает неглубокую могилу для того, что от нее осталось, и думает, что Селеста была ужасно тупой сукой.

Когда Клэр злится, то выглядит очень смешно. У него подрагивают уголки губ, у нее — напряженные пальцы. Терпеливо подождав, пока ей надоест орать — тридцать три причины, почему нельзя без разрешения выбираться с базы, за это время можно было заучить наизусть, — он протягивает руку и вытаскивает из пшеничных волос Клэр зеленый листик. Она непонимающе смотрит то на него, то Ревенанту в глаза, а потом фыркает и отмахивается.
Вместо извинений он приносит ей обвязанную лентой охапку трофейной спаржи.

Первые разговоры о бункере начинаются в июне. Клэр расстилает карту и требует отметить точное место, на что он лишь вызывающе скалится: сдавать все козыри просто так в его планы не входит, оставаться бессловесной пешкой в руках женщины (пусть и привлекательной) — тем более нет. Правила диктует обладатель: семье Дилэйни принадлежит ферма, ему — знание о том, где находится куда более совершенное убежище. Заявлять о своих амбициях слишком рано; куда безопаснее сыграть на навязчивой идее Клэр отобрать власть у отца. Как минимум этого они с Ревенантом хотят одинаково.

Опасения не способствуют ускорению процесса. От грядок, курятников и блеющих овец его уже откровенно тошнит, так что он все чаще рискует, отправляясь на вылазки в Ванаку: далеко не все товары первой необходимости можно вырастить или смастерить собственными руками. Клэр протяжно стонет, вытащив из рюкзака обычный шампунь — настоем череды голову мыть, конечно, можно, но не очень приятно, — и запасы зубной пасты. Через пару минут на столе образуется приличная гора полезных вещей.
— Это все? — деловито интересуется Клэр.
Ревенант качает головой, смотрит на нее смеющимися глазами и подкидывает в ладони картонную упаковку MySize.

На разведку вместе с ним уходят трое крепких и хорошо подготовленных мужчин. Ревенант отбирает тех, кого Клэр не жалко отпустить — и кто относится к женщине-лидеру с максимальным скепсисом. Сразу же доброжелательно и тихо объясняет, что демократии в отдельно взятой группе не будет; первому, кто начинает спорить, до хруста выламывает запястье и все тем же тихим (а также, разумеется, безмерно доброжелательным) голосом обещает в труху раздробить кости.
Одно слово — одна кость. Политические взгляды присутствующих резко становятся ультраправыми.

События развиваются по неприятному сценарию: бункер отнюдь не заброшен и охраняется группой вооруженных до зубов солдат. Ревенант смотрит на них с детской завистью — у фермеров практически нихрена нет, пара ружей не могут конкурировать с узи. Совершенно очевидно, что действовать с позиции силы у них не получится, а никакие другие его не устраивают. Как и перспектива возвращаться к Клэр с пустыми руками; Ревенант несколько дней прикидывает варианты и в конце концов решает: они останутся, пока не найдут способ прикончить отряд.

На наблюдения уходит несколько недель. Он хочет знать, когда они покидают бункер и во сколько возвращаются, как далеко отходят, где охотятся, часто ли зачищают территорию. Периодические вылазки за провиантом в Александру заканчиваются стычкой не только с зомби, но и с местной небольшой группой, которая встречает их в полуразрушенной аптеке. Женщина с теплыми карими глазами говорит, что выживших совсем немного.
— Какие же вы «выжившие», милая, — с сомнением произносит Ревенант и перешагивает через слабо трепыхающееся тело.
Кто-то из его ребят говорит, что хочет девочку — той лет пятнадцать или около, и она давится слезами в дальнем углу, отрезанная от выхода. Он кивает. Когда все заканчивается, Ревенант садится рядом и поправляет ее спутанные волосы.
— Можешь пойти с нами или остаться здесь. Одна. Посреди забитого мертвецами города, — предлагает он.

К началу августа их становится семеро. Еще трое прибиваются в середине месяца (одному, впрочем, он вскрывает горло в тот же день — за наглость). Оружия и людей все еще недостает для открытого нападения, а Ревенант небеспричинно опасается, что однажды солдаты перестанут выходить на поверхность — как тогда выкуривать их из укрепленного бункера, наверняка рассчитанного на годы бесперебойной службы? Решение вернуться на ферму дается ему с трудом, но выбирать не приходится: он должен убедить Клэр и заручиться ее поддержкой, чтобы уменьшить риск.

Чего Ревенант не ожидает, так это категорического отказа. Он обещает ей золотые горы и объясняет, что здесь они уязвимы как для мертвых, так и для живых, но тщетно. Клэр называет его лжецом и предателем; при всех едко интересуется, пришел бы он к ней, не возникни острая необходимость. Ревенант молчит, вопреки обыкновению скрещивая руки: закрытые позы ему несвойственны, но от нее хочется отгородиться. Оба знают, что нет, не пришел бы.
Интонации Клэр ползут вверх, шум вокруг усиливается, его люди медленно подбираются ближе, напряженные и бледные. Он сам до последнего не знает, что делать дальше: уйти, бросив ее на ферме, или остаться, засунув гордость куда подальше. Все решает случай — и одно слишком вольное прикосновение. Ревенант смотрит на ублюдка, который выступает вперед, собственническим жестом приобнимая Клэр, и в голове у него что-то щелкает, бесповоротно съезжая с рельс.
Люди со сквозными отверстиями во лбу раздражают значительно меньше. Дейл Карнеги усрался бы от такого секрета идеальных отношений.

Тело с неестественным чпоканьем падает в грязь. Кто-то визжит. Ревенант смотрит на Клэр так удивленно, словно понятия не имеет, что здесь случилось. Потом, опомнившись, приказывает загрузить в машины все, что только поместится. Восьмеро вооруженных мародеров без труда убеждают фермеров в том, что припасы стоит отдавать без боя; напоследок Ревенант расстреливает полный магазин в свиней, которых явно не собирались забивать до зимы, и скалится Клэр в лицо.
Попробуй выживи теперь, сука.

За месяц их численность вырастает до шестнадцати человек. Он натравливает их, как собак: на другие группы и, порой, друг на друга, чтобы не начали скучать. Подолгу сидит над позаимствованной у Клэр картой, приглядываясь к сделанным ее рукой пометкам. Выбирает места для стоянок и новые цели, все чаще возвращаясь мыслями к бункеру.

Октябрьским утром близ Александры они ловят сигнал: три точки, три тире, три точки. Ревенант ухмыляется и сообщает, что пора поторопиться, если мародеры хотят успеть на свидание.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Навыки и увлечения:
Сильный, ловкий, выносливый, в рукопашной схватке представляет собой ту еще проблему. Обладает отменной реакцией и быстро двигается: иногда намного быстрее, чем от него ждут.
Владеет некоторыми видами холодного и огнестрельного оружия; в целом, способен за короткие сроки научиться обращаться с чем угодно, от гаубицы до боевого молота.
Удит рыбу, вяжет сети, ставит ловушки на мелкую дичь, без труда охотится на крупную. Готовит без изысков.
Разбирается в местных растениях; знает, какие ядовиты, а какие можно использовать в качестве лекарств; с голоду в лесу тоже не сдохнет.
Ладит с техникой, несложные поломки устранит без книжки с инструкциями. Водит все, от электросамоката до бронетехники. Свой хаммер знает до последней запчасти и готов возиться с ним 24/7.
Плавает, в том числе со связанными руками и ногами.
Умеет оказывать первую помощь и делать несложные операции вплоть до перфорации легкого при пневмотораксе (но обычно не оказывает). Вытащит пулю, обработает рану, зашьет рот бонусом.
Знает морзянку (хорошо), язык жестов (не очень хорошо) и маори (совсем не хорошо).

Инвентарь:
В карманах и чехлах на поясе носит классический ka-bar, m9 bayonet, пистолеты sig sauer p226 и/или glock g17, зажигалку, ключи от хаммера и компактный фонарик. На запястье правой руки — свитый браслетом тонкий шнур длиной порядка семи футов и часы. На запястье левой — несколько мелких резинок для волос.
Содержимое рюкзака зависит от целей похода, по дефолту: фильтр lifestraw, запасные магазины, батарейки для фонарика, аптечка с иглами, клейкая лента, средства личной гигиены и дезинфекции, карта, поллитровая фляга с водой.
Опционально: спальник, запасная одежда, компактная палатка, дождевик, зип-пакеты, крючки, нейлоновые нити, топорик.
Де-факто может прихватить любую вещь из запасов группы и черта с два кто ему что скажет.

Казнить нельзя помиловать:
На усмотрение администрации.

Связь:
В наличии у всех членов амс-состава.

Пример игры:

<...>

Кованая лестница уводит на второй этаж, в открытый солнцу и им же залитый сквозь французские окна зал. Крошечные пылинки танцуют в лучах света, Дитеру при одном взгляде на них хочется чихнуть. Он поднимается под ступеням, легко скользя пальцами по перилам: те переплетаются витыми лозами, вниз свисают изящные виноградные гроздья, вверх тянутся листья с тонкими прожилками. Ручная работа, как и все в его доме — Дитер любит детали, дорогие вещи и прикосновения. Что по этому поводу думает весь остальной мир, его не интересует совершенно.

Металл холодит босые ступни; тысячи лет назад железо заставило детей богини Дану навсегда уйти в Тень, а теперь потомки оставшихся украшают им свои дома, есть в этом что-то бесспорно очаровательное. Он идет совершенно бесшумно — волшебная цепь, которой скован Фенрир, на добрую половину могла бы состоять из звуков шагов Дитриха¹. Вопреки обыкновению, игнорирует три подряд тяжелые двери из мореного дуба; останавливается перед четвертой, рядом с Гретхен, зависшей в пространстве безмолвным вопросительным знаком.

Светлые волосы путаются и атакуют уголки подрагивающих губ. Дочь тычется ему в плечо, содрогаясь теперь уже с головы до ног. Под пальцами Дитриха ходят туда-сюда выпирающие ребра и острые позвонки: Гретхен вся состоит из блуждающих костей, углов и изломанных линий; он осторожно собирает ее из частей в целое — обрисовывает ладонями припухшее лицо и прижимается лбом, чувствуя на коже соль, смешанную с чужим дыханием.
Гретхен, конечно же, ни в чем не виновата. Все их проблемы разрастаются, как из раковой опухоли, из лауриного тела: прошивают его красными нитями и тянутся от нее к остальным, опутывая семью.

Все начинается с Лауры. У Гретхен под ногтями — запекшаяся кровь, которую он пробует кончиком языка, прежде чем войти в спальню.
Железо нравится Дитриху и на вкус.

Петли проворачиваются без малейшего скрипа — он чувствителен к звукам, лишние безжалостно отсекаются еще до того, как коснуться ушей. Когда Гретхен, или Анне, или Марии больно, они плачут молча. Лаура и тут исключение, порой раздражающе громкое; сейчас она сидит у стены, сминая подол небесно-голубого платья, и хнычет, и продолжает мять ткань, которая уже выглядит изжеванной и несвежей.

Из ее ресниц можно сделать несколько кисточек — мягких и пушистых, — и рисовать ими тонкие контуры. Дитер касается коленями пола и садится с прямой спиной. Надорванный конверт валяется в углу, письмо лежит в считанных дюймах от безвольно опустившей руки Лауры. Он тянется за листком и аккуратно разглаживает его на бедре. Читает наискосок стандартное приглашение-поздравление будущей студентки одного из мюнхенских университетов.

Лаура не может заплести волосы в косу без посторонней помощи, как она собирается выживать одна в чужом городе? У Лауры столько проблем, которые не так-то просто решить.
(дитрих, заметив следы от зубов на ее костяшках, целует бледную кожу, потом притягивает дочь к себе поближе и тихо-тихо обещает, что в следующий раз запихнет в нее все, что она пытается выблевать; больше она не бежит в ванную сразу после ужина)

Дочитав до конца, он рвет бумагу на длинные узкие полосы. Получается примерно две строки на один кусочек. Дитер вынуждает Лауру открыть рот, нажимая по обе стороны нижней челюсти, и заталкивает обрывки ей в рот; кончиками пальцев проходится по влажным щекам изнутри. Сжимает нижнюю губу; потом затыкает ладонью, чтобы не осмелилась выплюнуть.

— Кажется, ты хотела оставить это письмо у себя, — шепчет Дитрих, свободной рукой поправляя ее волосы. Лаура выглядит несчастной. Это несправедливо: он ведь не стал скармливать ей конверт.

¹ по легенде, глейпнир состоит из «того, чего на свете нет», включая шум кошачьих шагов.