Биография:
Семья:
Отец - Говард Картер - лейтенант полиции, отдел по борьбе с организованной преступностью.
Мать - Амелия Картер (мертва) - преподаватель истории в университете королевы Виктории, художница.
Брат - Айзек Картер - ученый-иммунолог.

Уже трудно вспомнить ту жизнь, которая была у меня до того, как в мир рухнул в пропасть. Я не особенно люблю о ней вспоминать, она как будто была и не со мной, но образы сами всплывают в памяти.
Я родилась в Веллингтоне, в Новой Зеландии. Мой отец переехал сюда из Великобритании вместе с родителями, будучи еще мальчишкой, в школе познакомился с моей мамой, подбивал к ней клинья очень долго, и в итоге она сдалась, они начали встречаться, полюбили друг друга (не уверена точно, в какой последовательности были эти два пункта) и в итоге плодом их любви стали мы с Айзеком. Мама вообще часто смеялась, что единственная причина, по которой она вышла замуж за папу, была его фамилия - Картер, - она все надеялась, что он приходится родственником тому самому известному тезке отца - лорду Говарду Картеру, который нашел гробницу Тутанхамона в двадцатом веке. Отец лишь закатывал глаза и всячески подобное сомнительное, по его мнению, родство отрицал - что, однако, не отпугнуло его будущую жену.

В детстве, что я помню, я всегда была маленьким сорванцом - не зря меня папа звал медвежонком. Я постоянно ходила с ободранными локтями и коленками, с вечным пластырем на носу - подраться я тоже была мастер, и довольной улыбкой на физиономии. В этом мире мне нравилось все - я хотела узнать о нем больше. Влезть на верхушку дерева, чтобы посмотреть на гнездо птицы и сверзнуться оттуда, потому что не знаешь, как спуститься. Подобраться к самому краю обрыва, чтобы посмотреть, что же там внизу. Потянуться за рыбками в речке из лодки, не умея плавать и свалиться в воду... плавать я, кстати, так и не научилась нормально.
Мы бы, наверное, были идеальной счастливой семьей, если бы, как это обычно бывает, не случилось горе.

Мама умерла, когда мне было девять. После школы я часто сидела с ней в университете, много времени проводила в местной библиотеке, читать заумные книжки я тогда не особенно умела, но с удовольствием рассматривала книжки с картинками про историю, древности, динозавров, космос... все, что могло заинтересовать такого активного ребенка как я.
В тот вечер мы возвращались домой, шел дождь, мама не справилась с управлением, и наша машина въехала на скорости в столб. Мама умерла почти мгновенно, как я потом узнала через много лет, - руль просто смял ей грудную клетку. Я же, будучи тогда малявкой, отделалась в итоге парой шрамов на боку, сломанной рукой, ушибами и психологической травмой. Было очень больно и страшно, но еще страшнее было чувствовать полную беспомощность и одиночество, когда вокруг нет ни души, и никто не слышит, и мама не дышит и... И хоть врачи и полиция примчались довольно быстро, мне казалось, что прошла вечность. С тех пор моим самым большим ужасом в жизни стало остаться одной. Именно поэтому я так и не съехала от отца после окончания университета - я бы попросту не смогла остаться одна в квартире надолго, иначе бы, наверное, просто сошла с ума. Как папе в итоге сказал психолог, который работал со мной после той аварии, у меня аутофобия - боязнь одиночества, и что если не уделять этому недугу достаточного внимания, все может закончиться довольно плачевно.
С тех пор мы с отцом стали еще ближе, чем раньше - насколько позволяла ему служба, он всегда был со мной. После школы и дополнительных занятий, я шла в участок, где тихонько сидела в углу и читала, или делала уроки, или рисовала - лишь бы не сидеть дома одной. Не все коллеги папы были от этого в восторге, но он очень тяжело переживал смерть жены, а за меня, наверное, переживал еще больше, поэтому сначала все недовольные смирились, а потом просто привыкли. Почему со мной не сидел брат? Иногда сидел, но он был старше меня на целых пять лет, неудивительно, что ему хотелось больше времени проводить с друзьями и подружками, чем с младшей сопливой сестрой.
И я не могу его винить.

Отец многому меня научил. После смерти мамы ему было одиноко и он явно был рад, что я к нему тянусь. Я никогда не была для него маленькой принцессой, я была его другом. Он брал меня с собой на рыбалку, и даже пытался учить меня ловить рыбу, что мне откровенно казалось скучным, но я послушно пыталась вникнуть. А потом стал брать и на охоту, и тогда я еще и подумать не могла, что то, чему он будет меня учить, в итоге спасет мне жизнь и не раз. Будучи охотником с большим стажем, имеющим лицензию на это дело и даже охотничий домик, он часто шутил, что когда оставит свои полицейские дела, то уйдет в леса лесником, подальше от цивилизации, к природе, что город ему уже осточертел до одури, потом садился на продавленный старый диван все в том же домике, с шипением открывал бутылку пива и смеялся, что пиво - это будет единственное ради чего он готов мотаться в город. Я лишь фыркала. А теперь с тоской вспоминаю те разговоры, ведь теперь мы все далеки от цивилизации.

Большая часть всех тех полезных навыков, что я имею сейчас - это все мой отец. Он научил меня стрелять из ружья и даже настоял, чтобы я получила, как и он, лицензию на охоту и на совершеннолетие подарил мне личное охотничье ружье. Честно говоря, я была не особенным фанатом охоты - весь этот процесс нравился мне ровно до того момента, когда надо было нажать на курок и убить животное. Папа всегда говорил, что охота - это не убийство, охота - это добыча пропитания. И хоть мне по началу и было жалко птичек и зверушек, мы с отцом охотились только на ту дичь, которую в итоге сами же разделывали и готовили.  Папа считал, что таким образом мы возвращаемся к тем самым нашим предкам, которые были люди-добытчики, а не люди-потребители, коих он, откровенно, недолюбливал. И в чем-то он, вероятно, и был прав, хоть Айзек с данной позицией и считал нас дикарями.

Училась я в школе вполне неплохо. Вслед за мамой увлеклась историей, начала интересоваться древностями, еще в средней школе решила, что, когда вырасту - стану археологом и буду как Лара Крофт или Индиана Джонс путешествовать по миру, изучать древности, влипать в приключения и все такое.  С последним я точно не прогадала в итоге, это верно.
Я смогла сдать экзамены и поступить туда же, где преподавала мама - в Университет королевы Виктории в Веллингтоне на исторический факультет.  В университете занялась спортивной стрельбой из лука, даже участвовала в университетских соревнованиях и занимала призовые места, увлекалась скалолазанием, все мечтала поехать в настоящие снежные горы где-нибудь в Европе. Мечта, видимо, так и останется мечтой.
Параллельно с учебой устроилась на полставки в музей Новой Зеландии, проводила для детей экскурсии по выходным. В музее просто влюбилась в культуру маори, поэтому, когда руководство музея бросило клич, кто бы из сотрудников хотел заняться организацией детского лагеря в городишке Порируа, близ Веллингтона, где была своеобразная резервация одного из местных племен, я с удовольствием вызвалась добровольцем, и очень много сил, труда и души вложила в организацию и обустройства этого лагеря. На мои плечи в довольно юные годы легла большая ответственность, но я была к ней готова. Я много времени проводила среди представителей племени, что через несколько месяцев стала там почти что своей. Старейшине было приятно, что молодое поколение будет изучать культуру маори, их традиции, обычаи и быт, и даже помог мне найти среди его людей тех, кто согласился бы обучать детишек традиционным ремеслам. Это все было безумно интересно, и я училась с удовольствием вместе с моими маленькими подопечными. Практически все лето я пропадала  в Порируа и мы с отцом виделись не так часто, но я постоянно ему звонила, и он был наоборот рад, что я все лучше и лучше справляюсь с аутофобией.
Среди маори я нашла немало хороших друзей, однако когда их старейшина умер, и его место занял другой, отношения с некоторыми у меня попортились. Руководство музея давно уже пускало слюни на древнюю реликвию племени - нефритовую статую Хине-нуи-те-по, древней богини смерти, издревле почитавшейся у этого племени. Реликвия стоила целое состояние, и музей отчаянно желал получить его в свои запасники, но уже долгие годы старейшина отказывал администрации, однако при смене власти в племени, новый старейшина согласился на щедрое предложение музея, и именно мне выпала сомнительная часть забирать статую Хине. Так как далеко не все маори были согласны с подобным решением, в свою сторону я услышала немало нелестных слов, а мой друг, который рассказал и показал мне так много, вообще заявил, что я предательница, и что все это только прогневает богиню смерти и ночи, и чтобы не случилось, это будет только моя вина.
Кто мог знать, что обстоятельства в итоге так сложатся, что в скором времени по миру прокатится волна страшной эпидемии, и в итоге словно цунами, захлестнет и наш остров. И только, видимо, древним богам известно, чья на самом деле то была вина.

Все, что происходило потом, напоминало страшный сон. В городе началась эпидемия, и отец отправил меня вместе со своим напарником как можно дальше от Веллингтона. Прощание вышло сумбурным, папа обещал приехать через несколько дней в наш охотничий домик и наказал ждать нам его там. Я не знаю, каким чудом он уломал Райдера остаться со мной, но могу представить, как он переживал, что я не справлюсь одна. А я бы наверняка не справилась.
Мне очень повезло, что со мной был Джек (и вовсе не потому, что я была уже на тот момент по уши влюблена), без него я бы просто не выкарабкалась. Он помогал мне, поддерживал, и самое главное - был рядом, хотя по-хорошему вовсе и не был обязан. Он стал мне лучшим другом, моей опорой и надеждой, моим маяком в этом шторме. Наверное, самым родным человеком сейчас – ведь я даже не знаю, остался ли хоть кто-то из моей семьи в живых.
Мы честно ждали родных в Оуэн-Ривер, но ни мои отец с братом, ни сестра Джека - Энди, - так и не приехали, хотя у них были все адреса. Мы не знали, что и думать, и решили отправиться на их поиски, но потерпели фиаско - за эти несколько дней, что мы отсиживались в глуши, весь мир превратился кошмар. Конечно же, мы не смогли никого найти, связи не было... ничего не было, кроме редких выживших и омерзительных жутких разлагающихся тварей. Но мы не оставляем попытки найти наши семьи. Даже спустя несколько месяцев после эпидемии, присоединившись к "движению", мы надеемся, что еще увидим своих родных. Наверное, это сейчас самое главное, что еще помогает нам хоть как-то держаться. И, конечно, мне еще помогает держаться Джек. За эти полгода мы стали с ним хорошей командой, и я очень надеюсь, что мы все сможем найти безопасное место, где можно будет переждать эту "бурю".

Навыки и увлечения:
Будучи любительницей активного отдыха, профессионально увлекается скалолазанием.
Охотница. С четырнадцати лет ходит с отцом на охоту. Умеет выслеживать дичь, убивать ее так, чтобы не портилось мясо и свежевать тушки. Кроме того, умеет охотиться с луком, но тут ее уже учил друг из маори во время ее пребывания среди племени, он же научил и основам традиционного рукопашного боя маори и боя на тайаху – национальном оружии маори.
Обладает хорошим зрением и навыками стрельбы - стреляет без промаха.
Находится в прекрасной физической форме - спасибо за это активному образу жизни. Обладает хорошей растяжкой, выносливостью и скоростью реакции.
Умеет изготавливать оружие "из говна и палок", а именно обучилась у маори как сделать несложный охотничий лук из дерева, стрелы и тайаху.
Прекрасно готовит еду на костре.
Разбирается в съедобных травах, грибах, ягодах Новой Зеландии.
В случае чего может оказать первую медицинскую помощь.
Хорошо ориентируется на местности.
Умеет ловить рыбу. Может соорудить простенькую удочку.
Немного знает язык маори и прекрасно разбирается в их культуре.
Умеет играть на гитаре и укулеле и неплохо петь - часто занималась этим, развлекая детишек у костра в лагере.

Инвентарь:
Охотничье ружье Remington 1100 (второй экземпляр – ружье ее отца – находится у Райдера), патроны 12 мм, 2 коробки по 25 штук в каждой.
Современный рекурсивный лук, что хранился в охотничьем домике, так как последнее время на охоту Энджи ходила с ним – было любопытно применять полученные в племени маори знания на практике, хоть лук и не самодельный.
Тридцать стрел к нему.
Охотничий нож.
Светодиодный фонарь.
Альпинистская веревка и ледоруб (были куплены для запланированной поездки в горы Европы – не пропадать же полезному добру).
Карта дороги населенных пунктов Новой Зеландии за 90-е годы.
Походный котелок, металлические кружка и ложка, фляжка с водой, иголка с нитками, несколько простых карандашей, соль, спички, последняя мятая пачка сигарет на самый черный день.